Хаомаварга- сообщество трёх -

— Еще один алкоголик… – подумала старуха, глядя на бездыханное тело. Без дыхания нет и понимания – подумало тело.

А коршун полетел дальше, к неизведанным мирам, которые манили его как символ …э….э…э… Просто манили его как символ. Крылья коршуна работали исправно, перья были гладко вычищены. Глаза коршуна были защищены очками с роговой оправой и пуленепробиваемыми стеклами. Он знал, куда летит. И от этого его полет становился еще красивее для бездыханного тела и злой старухи, которая и была повинна в бездыханности бездыханного тела. Вышло-то все как-то по-детски…

Старуха проснулась с утра, выбрила свои серебряные жидкие усы саблей, сделанной из зуба саблезубого тигра, и ополоснула морщинистое лицо холодной водой. Из морщин на землистом лице старухи начали выползать жучки, при этом сладко потягиваясь и расправляя свои атласные крылышки. Жучки готовились лететь на встречу с коршуном. Старушенция никогда не была против жучков – они же гладенькие…

А вот алкоголиков не любила. Бывало так ее нелюбовь к ним донимала, что эта пожилая женщина, почтенного возраста, брала бидончик и выходила на охоту. А бидончик-то был у нее не безобидный. Ну, может только с виду. А на самом деле бидончик нес в себе страшную угрозу. Угрозу алкоголикам и, соответственно, экономике всей страны. Его алюминиевое тельце было наполнено расплавленным свинцом, который натаскали старухе жучки, когда работали механиками на заводе «ЗИЛ». Каково таким бидончиком по голове? Таково. А еще и от старухи… Она же не сразу жертву выбирает, она по улицам ходит с бидончиками, высматривает. Пока ходит, знаешь, какие у нее бицепсы вырастают? Удар очень сильный получается.

Сегодня она около часа жертву выбирала, бидончик из руки в руку перекладывала. Надо ведь так сделать, чтобы тебя не заподозрили ни в чем. А попробуй-ка с несколькими килограммами свинца в руке походить. Но это все дело тренировки. За несколько лет таких вот упражнений старуха превратилась в истинного качка, но была скромной от природы и скрывала свои бицепсы под жалкой бабуленческой одеждой 50-х годов. Наконец, жертва была намечена, ей оказался мужичонка в трениках и майке с олимпийским мишкой. Этот «тщедуши къебетаро» только наскреб на утреннюю чекушку и собирался ее раздавить под шумок около метро «Десяткино». Но не около самого входа в метрополитен, а в сквере 666-летия Божьего промысла. Как раз в зоне действия разведки Домны Лососьевны, нашей старушенции. Она со своим бидончиком уже вовсю косила под божьего одуванчика, а жучки ползли за ней следом на расстоянии в 12.5 метров. Это чтобы никто ничего не заподозрил плохого. Вот мужичок уже отвинтил крышечку с желанной бутылки, его руки даже немного вспотели от волнения. Чтобы не тратить драгоценную влагу в это жаркое утро, он вытер руки о свою лысину, точнее о волосяную прядь, которая прикрывала коленоподобную плешь. Как бы причесался. Далее, аккуратно, дабы не пролить ценный напиток, он извлек из заднего кармана треников раскладной стаканчик и ловким движением раскрыл его, подобно телескопической антенне на корабле пришельцев. Водка оросила пластмассовые стенки сосуда, приятно журча и бурля всей своей прозрачностью. Мужичок выпил. И тут сзади подскочила старуха, размахнулась и ударила алкоголика по лысине. Не успев закусить мануфактурой, он упал. Ненавистница пьяниц довольно улыбнулась и кликнула жучков. Они все еще спешили на встречу с коршуном, но были слишком преданы своей хозяйке и не смогли ей отказать. Жучки подползли и протарахтели:

— Чаво?

— Да ничаво, обыщите этого тряхомуда…

— Окей — хором согласились жучки и, размахивая своими атласными крылышками, принялись исследовать тело. Но не тут-то было. Крепенький оказался мужичок… Прядь на его голове лишь немного растрепалась, а в остальном старуха не нанесла ему никаких повреждений. Он вскочил и начал топтать жуков, выкрикивая сводку утренних новостей. (Что-то об упавших крестах, наводнениях, горящей земле и военной угрозе с ближнего Востока) Раздавался лишь хруст. При каждом таком звуке у нашей старушенции начали происходить странные метаморфозы с лицом. Создавалось такое впечатление, что мужичонка наступает своей остроносой туфлей не на насекомых, а на старухино лицо. За всем этим безобразием следил Коршун. Он все видел, и с каждым безжалостно убитым жучком его лицо претерпевало необычные изменения, но не как у старухи, а несколько другие. Глаза налились кровью, очки с пуленепробиваемыми стеклами запотели, а клюв приоткрылся так, что стало видно маленький острый язычок птицы. Коршун снял очки, протер их крылом и принял мгновенное решение: помочь старухе расправиться с мерзким пьяницей. Судьба отморозка была предрешена – Коршун никого не оставлял в живых, особенно если дело касалось его друзей. Он взмахнул крыльями и взлетел в безоблачную высь жаркого июльского неба. Ему был нужен разгон.

Старуха очнулась уже после того, как Коршун несколько раз клюнул алкаша в блестящую лысину. И чем хуже становилось убийце ее любимых жучков, тем лучше она себя начинала чувствовать. С каждым ударом мощного клюва тело старухи наливалось молодецкой кровью, виски пульсировали, она чувствовала тепло внизу живота, приятную истому. Еще немного, и к ней пришел бы оргазм. И он пришел, он накрыл старуху теплой волной как раз в тот самый момент, когда Коршун нанес решительный и роковой удар по окровавленной голове мужика. Старуха упала без сил рядом с убитым алкоголиком… А Коршун слез с бездыханного тела, поклевал растоптанных жучков, которые уже не спешили к нему на встречу, и, повертев головой, полетел дальше. Вот, собственно, и все повествование.